Читаем! Голосуем!

[Izzzida]

23.05.2010 в 01:48

Пишет  Джедайт:

Плюсадинить туда!
PWP
Название: Ариадна
Автор: Vintra
E-mail автора: [e-mail]
Правка: Ызарга
Категория: яой
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Кроуфорд/Шульдих
Предупреждения: нет
Раздел сайта, в который лучше всего поместить фанфик: Yaoi-Shounen-ai & Yuri fanfiction
Статус: закончен
Дисклеймер: персонажи принадлежат своим создателям, никакой выгоды я от них не получаю
Примечание: написано на Шипперские войны: Эпизод II для команды Кроуфорд/Шульдих.

Когда я впервые увидел «Ариадну», она показалась мне похожей на корабль, наверное, из-за длинного шпиля над крышей, на котором застыл темный от времени флюгер-флаг, сквозной рисунок в его латуни напоминал «Веселого Рождера». Хотя Наги потом рассказывал, что ему дом напомнил сетку паутины между деревьев. Мы оба в какой степени оказались правы, но пока вся группа «Шварц» просто таращилась на открывшейся вид. Машина последний раз нырнула между холмов и выкатила в долину, плоскую, как Земля на Черепахе. «Ариадна» стояла, огороженная железной решеткой, увитой вьюнком, белая в закатном солнце, окна блестели оранжевым, колонны таяли розовым сахаром – осколок старой американской истории. Если прикрыть глаза, можно было представить во дворе дома мужчин в ковбойских шляпах и негритянок в красных юбках, с корзинами на головах. Агент лихо заложил поворот у самых ворот и принялся отрабатывать вознаграждение.
- «Ариадна», как вы видите, сохранилась в прекрасном состоянии, хотя построена была где-то в шестидесятых годах девятнадцатого века. Конечно, после этого она не раз перестраивалась и капитально ремонтировалась. Лет двадцать назад в доме установили автономный генератор, так что свет и тепло здесь свои. И да, мистер Кроуфорд, я помню ваше пожелание – в «Ариадне» есть и телефонная линия, и интернет. Также…
- Чья это машина? – Перебил его Брэд, кивая на голубенький пикап, пристроившийся у ворот.
Агент по недвижимости мистер Харри завертел головой, потом с облегчением рассмеялся:
- Нет, это не грабители и не соседи. Я помню-помню – «никаких соседей и посетителей!» Это миссис Свон, женщина, которая убирает дом раз в неделю. Вы вправе отказаться от ее услуг, хотя она тут работает уже лет… - Он вылез из машины и помахал рукой. - Дорогая миссис Маб, я привез новых жильцов, позвольте представить вас друг другу.
Мы вышли из черного лексуса, подождали, когда подъедет маленькое ауди Джея. Наги уже вытаскивал свой ноутбук из багажника, недовольный и раздраженный, как и всегда в последнее время, красоты среднего запада его не интересовали. Кроуфорд выступил вперед, беря на себе инициативу:
- Здравствуйте, миссис Свон, мистер Боуди, наверное, уже сказал вам, что наша семья арендовала дом до октября. Мы пока не знаем, потребуется ли нам помощь по дому, но если вы оставите свой телефон, вы будете первая, к кому мы обратимся.
- Благодарю. – Особо приветливой женщина не выглядела, она двинулась вперед, как старинный дирижабль, такая же необъятная и величественная. Я никогда не отличался особой политкорректностью, поэтому вместо того, чтоб относить миссис Свон к афроамериканцам, окрестил ее просто «большая негритянка». Впоследствии я стал называть ее Маб, но пока до этого было еще далеко.
- Может быть, мы уже войдем в дом? – Салли подошла к нам, выглядела она устало и, похоже, единственное желание, которое выражало ее лицо, было желание выспаться. Отъезд из Вены действительно дался нам всем нелегко.
- Да, мистер Харри, мы хотели бы уже получить ключи и начать обустраиваться.
Агент отпер ворота, и мы зашли во двор дома. Тогда я не больно-то оглядывался по сторонам, но даже при беглом осмотре было видно, что всё здесь находится в запустении: лужайка не стрижена, клумбы поросли сорняками, на дорожке полно листьев. «Ариадна» смотрела на нас равнодушно, как бы говоря, что она не имеет к этому никакого отношения. Дом был невелик, но с двух его сторон виднелись нагромождения строительного мусора, на который обратил внимание Джей.
- На фотографии этого не было видно, - показал он пальцем на кирпичи, закрытые брезентом.
- Прежний владелец хотел провести реконструкцию дома, восстановить его в первоначальном виде, но, - Харри развел руками, - денег у него хватило лишь на холл и часть комнат. Впрочем, вас это не должно беспокоить, внутри дома все готово к жизни, уж поверьте мне.
Верить на слово я не собирался никому, но когда мы вошли в холл «Ариадны», присвистнул от удивления: холл был большим, пробивающим комнату до второго этажа, откуда вниз спускалась широкая лестница прямо на блестящий паркетный пол. Большие окна и хорошая мебель под старину делали комнату торжественной, а огромная хрустальная люстра – роскошной. Харри заторопился закрепить эффект:
- На первом этаже также находится кухня-столовая, гостиная и выход на веранду, на втором этаже пять спален, две ванные комнаты. В подвале – бойлерная. Места здесь достаточно. В спальнях постелено свежее белье, холодильник забит продуктами, телефон исправен.
- Где подписать бумаги? – Перебил его Брэд. И спустя пару минут «Ариадна» стала нашим приютом на долгие три месяца.
Моя спальня выходила окнами прямо в поле, за узкой полосой засохших клумб не было даже ограды, и желтые поломанные стебли кукурузы подступали совсем близко к дому, создавая смутное и тревожное впечатление осады. Я почти сразу упал на кровать, бездумно уставившись на стены. Обои в комнате были ткаными, с нежно-зеленым рисунком из каких-то мелких цветов, ими же были оклеены дверцы шкафа. Я чувствовал себя старой девой из нафталиновых книг английских романистов. Я какое-то время еще порывался встать, исследовать ящики дряхлого секретера, но уснул, провалившись в теплую пыльную тьму. Мой первый сон в «Ариадне» был наполнен обрывками картинок из событий последних лет: там стреляли и падали, что-то горело, кто-то кричал, в легких булькала соленая вода, под колесами машин дымился асфальт… Проснулся я к вечеру, с головой тяжелой и сонной. Спустился вниз, машинально пересчитывая ступени, обтянутые синим ковролином – их было ровно двадцать четыре.
На кухне сидели Брэд с Наги. Кроуфорд пил чай с бутербродами, а мелкий ныл, что интернет работает так медленно, что можно уснуть, пока откроется хоть одна ссылка.
- Вечер, - сказал я и стек на стул. Хотелось кофе, есть и снова спать.
- Здесь в гостиной книжные шкафы, там многие книги еще начала века, - отвлекся от своих горестей Наги, - там есть даже история бутлегерства, которую напечатали, когда она еще не успела стать историей. Еще есть полное собрание сказок Южной Америки.
- Тебе будет чем заняться, сказки – это как раз по тебе, - я вяло попытался съязвить, но запала не было, и Наги только презрительно фыркнул в ответ.
- Тебе сделать тосты? – Брэд поставил свою чашку в мойку и кивнул мне.
- Да. М… нет, - я с удивлением понял, что аппетит пропал. Вытащил из холодильника бутылку минералки и присосался к горлышку.
- Фу, - Наги демонстративно развернулся на пятках и ушел.
- Чем займемся, дорогой? – Иногда Кроуфорд вызывал во мне такое глухое раздражение одним своим видом, что я начинал нести чушь, сам не понимая, зачем. Впрочем, это его редко задевало.
Вот и сейчас Брэд рассеянно отмахнулся:
- Милая, мы будем отдыхать. У нас, черт возьми, чертов отпуск.
И покинул кухню, оставляя меня одного. Я пошел бродить по дому. Из большого и пустого холла с новеньким блестящим паркетом я двинулся в гостиную, там действительно стояло несколько массивных и старых шкафов, набитых книгами. Еще там было два белых дивана, телевизор и стеклянная дверь наружу, с обратной стороны к ней прижимался розовый куст, расплющивая по стеклу кляксы красных цветов. Было очень тихо. Закатный свет желтил воздух, окрашивая всё патиной. Не сказать, что мне здесь не нравилось, но я чувствовал себя так, будто гуляю по сну, чужому и непонятному. Со стороны веранды послышался шум, и я пошел к выходу. Открыв входную дверь, понял, что это музыка: где-то рядом наигрывал блюз, запись плыла и чуть потрескивала. На открытой веранде стояли Салли с Джеем, наверное, они танцевали, по крайней мере, пытались. Салли хихикала, а Джей осторожно держал ее за округлившуюся талию и топтался на месте. На столике играл здоровый черный магнитофон с круглыми динамиками. Я последний раз такие видел лет десять назад. Неизвестный певец заливался о лунном свете и зеленых глазах.
Я не стал им мешать и вернулся в дом. Потоптался немного в холле, поднялся к комнате Брэда, он сидел на кровати и щелкал пультом от маленького телевизора на комоде. Я уселся рядом, опираясь на него плечом, в конце концов, мне требовалась моральная компенсация – танцующий Фарфарелло это настоящая травма для психики. Мы выбрали какую-то комедию с говорящими животными, обсудили утреннюю очередность в душ, а потом просто молчали, следя за цветными картинками и енотом, который вообразил себя стоматологом.
Я не очень помнил, как добрался до своей комнаты, разделся и лег, но вот сон до сих пор вспоминается ярко, как будто он снился вчера.
Я проснулся во сне от ощущения движения в комнате, распахнул глаза, в лунном свете было хорошо видно, как колышутся занавески и танцуют тени по углам. Простыни слегка холодили кожу, приятное беспокойное ощущение. Я вытянулся, с удовольствием ощущая каждую мышцу, натяжение кожи, свое здоровье, молодость, силу. Если бы мы не выбрались из Токио, сейчас меня могло бы и не быть, но вот он я, живой и прекрасный. Я фыркнул, перекатился на живот и вздрогнул, по ноге словно скользнуло чье-то прикосновение. А потом я увидел это чертовы цветы не обоях, они раскрывали и закрывали свои маленькие бутоны, словно пили воду, тонкие стебли плавно текли по стенам, спускаясь на пол, исчезая под кроватью. Во сне я не испытывал страха, только любопытство. Я повернулся обратно на спину, и сразу же несколько длинных стеблей оплели ноги нежным гладким касанием. Стоило запаниковать, но я только выдохнул, слишком приятно было чувствовать ласку. Мне было двадцать три года, в этом возрасте у всех бывают странные эротические фантазии. Стебли скользили по телу, поглаживая и надавливая, прошлись по паху, вызвав глухой стон, оплели полувозбужденный член. Я замер на секунду от полноты ощущений, а потом лишь шире раздвинул ноги, позволяя сну идти своим чередом. Стебли скользили шелком, сжимали и пульсировали именно там, где я хотел. Тело горело огнем, его потряхивало от сухого, ненастоящего возбуждения, когда все подводит тебя к разрядке, но она всё не случается… я хотел, чтобы прикосновения были сильнее, чтобы к телу прижимались ладони, пальцы с аккуратно спиленными ногтями, чтоб тяжелые часы на запястье чуть царапали кожу. А мучительное состояние недоразрядки все длилось, длилось. Я крутился по кровати, сминая простыни, хватая воздух пересохшими губами, скользящие касания вызывали почти боль, я опустил руку вниз, пальцы на члене сразу переплелись с темными стеблями. Сжал, быстро и сильно двигая рукой. Во сне все плыло, и казалось, это не моя рука бесцеремонно требует отдачи, а чья-то еще, более широкая, жесткая, уверенная. Я кончил, выгнувшись на пятках, и почти сразу провалился в сон без сновидений.
Утром я проснулся от неприятного ощущения в паху, беглый взгляд доказал, что да – это то, о чем я думаю. Чувствовал я себя довольно нелепо, скосил глаза на стены, но рисунки на обоях вели себя смирно: грелись в лучах солнца, застывшие и блеклые.
День и вечер прошли для меня в мареве лени, напарники что-то делали, ругались по поводу напора воды, сбоев электричества, разбирали вещи, занимались готовкой… Я плыл по дому, как сонная рыбка, почти что брюхом вверх. Диваны были мягкие, цветы в вазах пахли ванилью, пол блестел – все словно стремилось мне понравиться.
Кроуфорд поймал меня в конце недели, дернул за руку, когда я выходил с кухни.
- Шульдих.
- М?
- Ты за завтраком съел полтоста и чашку кофе, за обедом одну отбивную, сейчас ужин и ты почти не притронулся к еде. Ты плохо себя чувствуешь?
- Нет, - помню, я удивился, я совершенно не помнил, что и когда ел. - Я просто не хочу. Все нормально.
- Посмотрим какой-нибудь фильм? – Брэд казался неуверенным, это вызывало дискомфорт, и что-то во мне требовало избавиться от этого ощущения немедленно – сбежать обратно в золотистое марево. Я так и сделал, закрывая за собой дверь в спальню. Лег в кровать, привычно позволяя ей утопить меня в уюте и покое. Мне все время хотелось спать. Сны были полны странных образов, теней и секса. Иногда мне снились оживающие стебли и цветочные бутоны, которые скользили по телу, жадные и прохладные. Иногда женщины из старых журналов, которые валялись на верхних полках шкафов в гостиной. Женщины с ножками в плотных чулках, пышных юбках в горошек и круглыми бусами под горло. Они целовали меня пунцовыми, лакированными от помады губами, медленно раздевались, покачиваясь на моих бедрах, и их тяжелые груди превращались в полные луны. Реже всего мне снился мужчина с часами на левой руке. Я не видел его лица, только чувствовал, как его ладони уверенно ложатся на мою грудь, чтоб начать свое мучительное путешествие.
А вскоре я нашел качели. Как ни странно, выбраться из дома первый раз у меня получилось только в начале второй недели. Меня выгнал Кроуфорд, всучив в руки сверток и сказав, что раньше чем через пару часов мне лучше не возвращаться. Я вяло кивал и цеплялся за столбики крыльца. Я вообще жил тогда совершенно бездумно, почти не обращая внимания на остальных. Мне казалось, что Брэд требует от меня невозможного – покинуть дом… нет, не так, – Дом с большой буквы, где меня любит каждая паркетная плитка. Я был зол, но не мог сосредоточиться даже для ругани.
Минут десять, после того, как дверь за мной закрылась, оставляя меня во враждебном мире, я брел, не разбирая дороги. Зашел на кукурузное поле, поблуждал возле «Ариадны», пока не наткнулся на качели. Они висели на двух проржавевших железных столбах с перекладиной, а их сиденье представляло собой здоровенную шину от трактора. Вид их меня просто заворожил. В эту шину можно было забраться, как в гамак, такой огромной она была. Я бросил внутрь куртку и улегся на нагретую резину. Еще минут через пятнадцать я понял, что зверски голоден. Вытащил из свертка пару бутербродов и бутылку колы, напиток нагрелся, но мне показалось, что ничего вкуснее я не пил. Я жадно глотал шипучую жидкость, пока не стал задыхаться. Бутерброды оказались с вареным мясом, нарезанным большими кусками, и обложенными листьями салата. Так бездарно приготовить еду мог только Кроуфорд, он единственный из нас не обладал даже зачаточными кулинарными талантами. Но я представлял, как он собирает этот пакет, и все во мне переворачивалось от благодарности и какой-то веселой неловкости. Почувствовав себя сытым, я уставился на крышу нашего дома. Мысли, которые бродили в моей голове, весельем не отличались. После Башни паранормальные способности у меня и у остальных в группе упали почти до нуля, Кроуфорд говорил, что это следствие перенапряжения, но восстановятся ли они, не знал даже он. Зато эмпатия усилилась, и я понимал, что бы со мной не происходило сейчас, без вмешательства извне не обошлось. Не очень-то нормально спать сутками, все время думать о сексе и забывать поесть. Да еще сны…
Честно говоря, тогда я не особо этим обеспокоился. Здесь было скучно, а тут судьба подкидывала такое развлечение. Единственное, что меня тревожило - это почему я раньше совсем не думал о том, что со мной происходит что-то странное. Может быть, воздействие дома было слишком сильно? Но эту мысль я отмел, самоуверенность всегда была моим грехом.
Когда я вернулся, первым делом полез на чердак, мне хотелось найти что-нибудь от прежних владельцев. Наверху было пыльно, солнце лилось в круглое окно, и вездесущее ощущение покоя было сильно, как нигде. На чердаке стояли свернутые ковры, старые стулья, подшивки женских журналов, упакованные в синие мешки для мусора, и больше ничего интересного. Я был разочарован. Даже не знаю, зачем я принялся разматывать рулон ковровой дорожки, но некоторые вещи такие, как мы, делают по наитию. Рулон сопротивлялся, отказываясь гнуться, словно был сделан из пластика. Все же ткань поддалась под моими руками, и дорожка легла на пол, когда-то она была теплого бежевого цвета, но сейчас на ней темнели большие бурые пятна. Спутать их я не мог, это была кровь. Причем столько, что хватило бы на маленькую бойню. Жить стало веселее. Любопытство стучало в то место, которое отвечает за все глупости, что мы делаем.
Я никому ничего не рассказал. В этот вечер мы смотрели фигурное катание, оно нравилось Салли, а все остальные выползли в гостиную за компанию. Наги традиционно жаловался на плохую связь, Салли посетовала, что бойлер работает из рук вон плохо – горячая вода идет, когда хочет. Я сидел на диване, который обволакивал меня, как облако, и укладывал кирпичики разговоров в стену. У меня никогда не было проблем с водой, скрипами, сквозняками, плитой, электричеством, а телефон я не мог найти уже третий день. Что-то это, вероятно, значило, но думать было лень, я не заметил, как задремал.
Проснулся, как и в прежни ночи, я от осторожных касаний: стебли ползли по ногам, оплетая их плотно, как ткань. Сегодня они были излишне настойчивы, я приподнял голову, чтоб посмотреть, что происходит, но шею придавило тонкой плетью, перехватывая дыханье. Я дернул ногами, стебли держали крепко. Они охватывали руки, растягивали их в стороны. Это было что-то новое, немного пугающее, так как впервые я почувствовал дискомфорт в своем сне. Стебли потянули ноги, разводя их так широко, что это почти причинило боль. Я лежал растянутый, словно порноактриса в каком-нибудь фильме ХХХ, а потом мне закрыли глаза – широкий лист лег на лицо, скрывая свет. Я ненавижу состояние слепоты, если что-то и может довести меня до паники, то именно это. «Эй, прекратите, мне это не нравится!» - крикнул я, вернее, мне показалось, что крикнул, но из горла вышел лишь слабый звук, больше похожий на стон. Кровать прогнулась под тяжестью невидимого гостя, и жесткие ладони легли на бедра. Сначала они лишь поглаживали мои ноги, пощипывали кожу, я дергался, никакого возбуждения не было в помине. Я хотел проснуться, но не мог. Невидимка навис надо мной и лег сверху, тяжесть и осязаемость его горячего вспотевшего тела меня испугали. Слишком реально. Я мог чувствовать, как чужое дыхание поднимает волоски на руках. «Это сон, и ты можешь проснуться в любой момент!» - я повторял эти слова, как мантру, стараясь сосредоточиться на привязке к реальности: на ощущении простыни под спиной, холодного воздуха и ночных звуков. Через секунду я понял, что снова могу видеть. Перед глазами были очертания тела без лица, которые таяли, словно сдавшись перед победителем. Я вздохнул с облегчением, нет, такой сон мне совсем не нравился. Стебли освобождали мои руки, уползая с кровати вниз. Я сел на кровати, с удивлением понимая, что в комнате я не один. «Нет, опять!» - еще успел подумать я, а потом фигура человека выступила под лунный свет: широкие плечи, узкая кость, черная челка на глаза, ровные брови, улыбка, очки. Я его узнал бы и в бреду – Брэд Кроуфорд, мой напарник. Сердце пропустило удар. Конечно, это было всего лишь продолжение сна, но почему Брэд? Дом вытаскивал из моего подсознания что: страхи, тайные желания, комплексы?.. Я никогда не задумывался о своей принадлежности к гомо- или гетеросексуалам, мне нравились и мужчины, и женщины. Я легко брал то, что мне предлагают, в этом не было ничего, кроме простой потребности в ласке, но Кроуфорд был моим другом, тем, кем я дорожил, как собой. Мы прошли вместе тяжелый путь от непонимания к близости. Нет, я не буду врать, я бывало смотрел на него с определенным интересом, Брэд был красив, умен, самоуверен, как дьявол – как не потерять голову? Но хрупкое доверие между нами я ценил больше, чем случайный перепих, который может уничтожить все, что мы создали. А сейчас его копия садилась на мою кровать, и все, что я мог - это дрожать от шока и… предвкушения?
«Кроуфорд» усмехнулся и, стремительно наклонившись, поцеловал меня. Чужие губы прижались к моим, язык скользнул по зубам. Наверное, это было нечестно, и мне следовало бы оттолкнуть свою ночную грезу, но тонкий шепоток в голове спрашивал: «Кому будет хуже? Это всего лишь сон…» Я обвил руками плечи, жадно лаская ладонями твердые мышцы. Мне было слишком хорошо, чтобы думать о последствиях. Мы целовались жадно и влажно, я старался получить все, что мог: мои ладони трогали спину, задницу «Брэда», зарывались в короткие волосы. Возбуждение пришло одной приливной волной, сбивая с ритма движения. Мне хотелось больше и сильнее. Я поймал руку «Кроуфорда», направляя ее к своему паху. Сон, как и раньше, был послушен моим желаниям: сильные пальцы обхватили напряженную плоть, сжали, скрутили, вызывая стон. Я задвигал бедрами, извиваясь на кровати. Было что-то невозможно запретное, чтоб видеть копию напарника, который прерывисто дышал, лаская меня. Я прошептал «Брэд», совершенно не отдавая себе в этом отчета, мой ночной гость снова усмехнулся и опустил руку ниже, надавливая и входя пальцами в тело. Я беспокойно заерзал, не было у меня сексуального опыта с мужчинами, кроме поцелуев и взаимного петтинга. Но «Кроуфорда» мои метания не впечатлили, он положил пальцы мне на губы, каким бы небольшим не был мой опыт, но понять этот жест как-то превратно было невозможно. Я открыл рот, увлажняя их слюной. У меня вырвался нервный смешок, все было слишком похоже на пресловутые порнофильмы, в которых фантазия режиссера строго ограничена потребностью аудитории. Когда первый палец проник внутрь меня, я вскрикнул от неожиданной боли. Но черная челка маячила перед моим лицом, и отказаться от продолжения было невозможно. «Брэд» втолкнул еще два пальца, и я перестал отслеживать происходящее. Пустота внутри требовала заполнения, член пульсировал без внимания, а я стонал и просил о чем-то. Когда «Кроуфорд» вошел в меня, я мотался по кровати, словно не весил ничего. Ровные сильные толчки выбивали из груди воздух, я пытался удержаться на грани оргазма подольше, но желание выкручивало тело. Я чувствовал себя желанным, необходимым. Тяжелая рука легла на мое горло, словно слушая пульс, металлический браслет часов вжался в кожу. Мой Брэд никогда не носил часов, говоря, что чувствует течение времени иначе, чем мы. Я всхлипнул от смеси похоти, разочарования и сладкой боли и почти сразу кончил сильно и ярко.
Утром я долго не мог встать с кровати, чувствовал себя так, будто и не спал. Тело болело и было вялым, как пучок зелени под солнцем. Наконец, я добрел до душа и долго стоял под теплой водой. На бёдрах темнело несколько синяков, похожих на следы от пальцев. Я больше не чувствовал, что контролирую ситуацию. Мне было страшно. Спускался на кухню я в полной уверенности, что расскажу о происходящем Брэду. Мне нужна была помощь. Кроуфорд читал книгу в гостиной, бегло глянул на меня:
- Доброе утро, если утром можно считать два часа дня.
- Мы в отпуске, - бормотнул я, не смея отвести взгляд от левой руки Брэда, на его запястье тускло блестели металлом крупные часы.
- Выглядишь так, будто пил всю ночь. Шульдих, тебе не кажется, что нам надо поговорить?
- Здесь такая скука, - невпопад ответил я, понимая, что не смогу рассказать Кроуфорду о том, что трахался с ним всего лишь несколько часов назад в своей спальне.
- Мне найти тебе дело? – Брэд раздраженно захлопнул книгу, - Займись цветоводством, вышиванием, оригами, но прекрати ходить по дому, как сомнамбула. Шульдих, ты ведь не…
- Что? – сразу завелся я. В моей жизни был период, когда я чуть было не подсел на травку, но сколько можно было его поминать.
- Ничего. – Смягчился напарник. - Прости, я беспокоюсь, ты выглядишь не лучшим образом, знаешь ли.
- Не нравлюсь тебе? – знакомая горечь плеснула в горло изжогой, я уже забыл о том, что хотел поговорить. Кроуфорд поднял бровь, и я пожал плечами, сдаваясь. – Ты начал носить часы?
Брэд рассеянно посмотрел на запястье, нахмурился:
- Нашел их сегодня в ванной, - добавил, - не хочешь проветриться, съездим в город, посмотрим на жизнь в глубинке?
- Я подумаю, - быстро ответил я, даже мысль о том, чтоб уехать, вызывала ужас. Я вспомнил, что под кроватью лежит сумка с пистолетами, и эта мысль была странно-приятной, как запах подгнивших яблок.
Вечером приехала мисс Свон. Я сидел на веранде в кресле-качалке и смотрел на игру светотени от вьюнка, краем уха слышал шум, хлопанье дверей, разговоры, но даже мысли, чтоб встать и пойти посмотреть на гостью, у меня не возникло. Она нашла меня сама, уселась на плетеный стул напротив, вздыхая и разглаживая складки на белой юбке, потом прокашлялась и сказала:
- Тебя зовут Шульдих.
- Вроде того, - лениво подтвердил я.
- А я - Маб. Твой друг сказал, что ты неважно себя чувствуешь, и вот я пришла на тебя взглянуть.
- И как?
- Взглянула. Не думала, что дом выберет тебя. Обычно это были женщины, а ваша подруга ждет ребеночка, поэтому я и не беспокоилась. Думала, дом будет спать, как спит уже семь лет.
- С убийства мистера Карлайла?
- Ты времени не терял, да? – она одобрительно кивнула. - Его жена выстрелила в него из ракетницы, а потом забила топориком для мяса. А он всего лишь предложил ей переехать в город.
Мистер Карлайл не стал первой жертвой в этом доме. Еще пятнадцать лет назад шестидесятилетняя леди убила своего мужа и брата, когда они уже вывозили мебель из дома, подготавливая его к продаже. Я могу продолжить список, но думаю, ты и так понимаешь, к чему я веду?
- Я нашел ковровую дорожку на чердаке и старые газеты, где писали о событиях семилетней давности.
- Я смотрю, ты не очень-то удивлен, - женщина с интересом уставилась на меня.
- Разве не в каждом старом доме есть скелеты в шкафах? Эти не такие уж страшные.
- Ты о снах? – Маб покачала головой, - Я знаю о них, знаю, как выглядят те, кому они снятся. Ты должен понимать, что дом разрушает тебя. Когда-нибудь он заставит тебя избавиться от всех, кто рядом. Он не любит делиться.
- Ему и не придется, - я зевнул. Это было невежливо, но я ничего не мог поделать, дом звал меня прилечь, завернуться в покой, как в одеяло.
- Я приеду на следующей неделе, - женщина поднялась и вздохнула, - Береги себя.
- Пока, Маб, все будет хорошо, - я поднялся и пошел в дом, мне срочно требовалось прилечь.

Проснулся я от стука в дверь. Долго не мог понять, где я. Во сне «Брэд» все еще облизывал мою шею, а я дрочил себе, кусая ладонь, чтоб не кричать. Когда я встал, меня шатало, я чувствовал слабость и злость. За дверью стоял Брэд.
- Ты в порядке?
- Да. Я хочу отдохнуть, – я попытался закрыть дверь.
- Подожди, - Кроуфорд легко отодвинул меня, ловя за руку. Прикосновение обожгло своей грубой материальностью, я зашипел. Брэд коснулся пальцами моей щеки:
- Пожалуйста, Шульдих, я хочу помочь. Мисс Свон сегодня сказала мне странные вещи, ты должен мне доверять, ты мой напарник, мой друг. Я тебя не оставлю.
- Хочешь помочь? – воспоминание о гладких оружейных стволах принесло почти физическое удовольствие. - Хорошо. Можешь отправить Джея, Салли и мелкого в кино? Хочу как в старые добрые времена, только я и ты.
Кроуфорд внимательно посмотрел на меня, кивнул:
- Договорились.
Я прикрыл дверь. Сегодня вечером я собирался решить свою проблему тет-а-тет.

Брэд пришел за мной, когда ауди Джея скрылась за дальним холмом. Солнце клонилось к закату, разливая по комнатам красноватый густой свет. Мы спустились вниз, Кроуфорд вытащил из холодильника пару банок пива, он явно настраивался на серьезный разговор. Он выглядел, как Бог, в рубашке с закатанными рукавами, серьезный, сосредоточенный, готовый к действию. Но «Все будет не так, как он думает», - вот и все мои мысли в тот момент. Брэд протянул мне банку Гиннеса, а я вытащил из-за пояса берету, направляя ее прямо ему в лоб. Я помню, как он замер и его глаза распахнулись за стеклами очков.
- Брэд, - сказал я. - Прости. Этот дом - эмпатическая пиявка и, кажется, я подсел на наркоту, что он впрыскивает мне в мозг.
- Ты собираешься убить меня? – Кроуфорд поставил пиво на стол и развел открытые ладони.
- Нет. Не знаю… помоги мне.
- Только скажи, как, - он спокойно кивнул и, черт возьми, улыбнулся так одобряюще, словно я собирался забить мяч в ворота противника.
- Мне снится, что мы занимаемся с тобой любовью, - быстро сказал я.
Брэд втянул воздух сквозь зубы и заморгал. Кажется, его я смог удивить.
- Ты считаешь это наркотой? Меня? Или секс со мной? – наконец тихо сказал он.
- Тебя. Секс с тобой, - пистолет в моей руке слегка дрожал, мне было душно. Дом звал меня вернуться в кровать, в уют и защищенность. Просил, требовал избавиться от помех.
- Но ты никогда не спал со мной. Я никогда тебя не целовал, не обнимал, не занимался с тобой любовью, - Брэд опустил руки и сделал шаг ко мне. - Ты ничего не можешь знать о том, какой я в постели, ты никогда не был со мной, Шульдих. Что бы тебе ни снилось, это не я.
Его слова разрывали мое состояние застывшего счастья, мне было так больно, а голос дома предлагал мне освобождение от этой боли. Я выстрелил. Пуля врезалась в дверцу шкафа, и стекло звонко лопнуло, разбрасывая осколки.
- Заткнись! Убирайся, оставь меня одного! – Я кричал, и мое разбитое сердце смешивалось со стеклянным крошевом под ногами.
- Я не собираюсь этого делать, - Брэд ударил меня, выкручивая руку. Пистолет упал, я попытался вырваться, но только завалился на спину, увлекая Кроуфорда за собой. Брэд прижал мои руки к полу, придавив коленом ноги. Это было так похоже на один из снов, но одновременно совсем иначе: на щеках напарника алели пятна, на лбу и шее собрались капли пота, он был горячий, пах кофе и кожей. А еще он говорил, встряхивая меня, как куклу:
- Я не принадлежу этому месту, как и ты. Но если ты кому-нибудь и принадлежишь, то только мне, потому что ты мой. Я не собираюсь делиться. Мне все равно, что тебе снилось, я могу дать тебе больше, чем любой сон.
- Отпусти! – Орал я, пока его слова проникали в меня вместе с их смыслом. - Ты не можешь дать мне то, что я хочу!
- Что ты хочешь? – он охватил мое лицо ладонями, и я обмяк, не в силах сопротивляться теплоте в его взгляде.
- Тебя, - почти с отчаяньем сказал я.
Брэд приподнялся, устраиваясь на моих бедрах, снял часы с руки и швырнул их в угол комнаты. Провел открытой ладонью по моему лицу.
- Я твой. Всегда был твоим.
- Нет, - мне хотелось кричать или смеяться, заставить его прекратить мне лгать, но Кроуфорд решил за меня. Он наклонился и поцеловал меня, наши зубы столкнулись, поцелуй вышел неловкий и быстрый. У его рта был вкус мятной зубной пасты и черничных булочек. Здесь не было никаких стеблей, и ничто не держало мои руки, я рванулся вверх, притягивая его голову ближе, мои поцелуи попадали ему в глаза и скулы, и нос, были сухими и горячими. Лучшими в моей жизни. Брэд дернул мою рубашку, снимая ее через голову, он смеялся: «Ты только мой, Шульдих». И я был с ним согласен. Я принадлежал ему весь, и это было самой правильной вещью в моей жизни. Я взялся за пуговицы на рубашке Кроуфорда, но мои пальцы дрожали, и он сам ее расстегнул. Мы торопились, гладили открытую кожу, трогали, пробовали на вкус. Дом протестовал, где-то хлопала дверь, скрипели паркетные плитки, но солнце все так же золотило свет и наши глаза. Брэд укусил меня за шею, это было немного щекотно, но возбуждающе. Заводило именно тем, что все ощущения были объемными, не сравнимыми ни с каким сном. Мы сорвано дышали, путались в ногах и руках, волосы лезли в лицо, мы были живыми, настоящими. И мы были друг у друга. Я хотел ощутить реальность на вкус.
- Позволь мне, - я почти умолял. Брэд понял, откинулся на спину, он смотрел на меня немного растеряно, но так жадно, будто я был самым прекрасным, что он когда-либо видел.
Я поцеловал его в загорелый и впалый живот, с удовольствием ощущая дрожь мышц. Расстегнул пуговку на джинсах, стягивая их вместе с бельем. В горле пересохло, я думал только о том, как он мне нужен. У Брэда был крупный член, он почти прижимался к животу темной головкой, мне льстило его возбуждение. Я взял его руку, лизнул по всей длине, ощущая полный горько-соленый вкус. Решил, что мне нравятся прерывистые вздохи Кроуфорда и его шепот: «О, Господи…». Я облизывал его член, всасывал насколько мог глубоко, меня трясло от желания обладания. Брэд перебирал мои волосы, вскидывал бедра, его разрядка плясала на кончике моего языка.
- Пожалуйста, кончи в меня, - мне кажется, ничего более непристойного я не говорил в своей жизни.
Брэд застонал, оттаскивая меня за волосы от своего паха. Его лицо было таким сосредоточенным, будто он решал сложную математическую задачу.
- Да, - наконец, сорвано выдохнул он.
Не помню, как мы поднялись и дошли до кухни, поминутно останавливаясь для еще одного голодного поцелуя. У мойки стояла баночка крема, которым Салли смазывала руки после готовки. Брэд открутил крышку, зачерпнул крем, а после мы вместе размазывали его по телу, постоянно сбиваясь и фыркая. Я сел на стол, раздвигая ноги, меня немного пугало то, что должно было произойти, но мое чувство к Брэду было слишком сильно, чтобы бояться по-настоящему.
Я сам помог ему меня подготовить и сам помог войти в меня, направляя движения. Мне было больно, я откидывался назад на подламывающихся руках, сжимался и стонал, но не отрывал взгляд от моего Брэда. Я хотел запомнить навсегда это почти мученическое, беспомощное выражение его лица, когда он вглядывался в меня, желая меня… любя. В кранах гневно рокотала вода, хлопала форточка, а я кричал имя Кроуфорда, принимая его и отдавая себя. Он кончил первым, выдохнув: «Я люблю тебя» - мне в шею. А я за ним, пытаясь ответить тем же, но только выстанывая: «Дааа…».
Позже, засыпая в одной кровати с Брэдом, чувствуя тепло его руки, я знал, что снов больше не будет. Но меня это не расстраивало, у меня было нечто большее – моя воплощенная мечта.
За завтраком я с аппетитом поел, пока Брэд собирал корзину для пикника, мы собирались проехаться за холмы. Дом больше не держал меня, он сдался, вновь застывая в золотом покое.
Джей и Салли привезли новые записи для магнитофона, и Луи Армстронг пел свои знаменитые «Сны»: Пока я буду грустить в одиночестве, Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня. Наги дремал над хлопьями, мечтательно улыбаясь в пустоту.
Первый месяц лета подошел к завершению.

Голосуем здесь!

А в комментах лежит текст Ызарги.